Добро пожаловать! Этот журнал – дневник ежедневных наблюдений за взрослением двух молодых людей – Степана и Ивана. Их восприятие жизни, первые и последующие шаги, взаимоотношения друг с другом и окружающим миром.

Основные действующие лица:
Степан (он же Стёпик, Степанча, и Стёпик-Стопик)– молодой человек, 2012 года рождения. Обаятельный, добрый, застенчивый интеллигентный лентяй.
Иван (он же Михалыч, он же Булка с маслом, он же Иван Какао)– ещё более молодой человек 2014 года рождения. Обстоятельный коварный тролль ангельской наружности.

Алёна (она же Лёсик, Лёсик-пылесосик) - юная красотка 2008 года рождения, добрая, веселая, компанейская отличница. Оооочень любит животных.
Дима – папа Стёпы и Вани, он же автор этого журнала.

Даша – мама Алёны, преподаватель английского и французского. Считает себя Ларой Крофт и, если что, готова стрелять с двух рук без предупреждения.

Бабушка Таня – главный критик и наставник в семье.

Бабушка Эля – живет в Санкт-Петербурге, бывает в Москве не так часто.

Бабушка Женя – всегда забывает дни рождения внуков.


Няня Нина – вечная защитница, рукодельница и по сути ещё одна бабушка.


Лиля и Игорь – помощники по хозяйству.


Животные – Алёнина лже-собака Гуглик (порода шицу – made in china), породистые дворняги Муся (она же лже-пантера), Дуся (она же лже-овчарка), Батон (самый главный из всех). Рыжий кот Рыжик (сам по себе и никому не подчиняется).

В эпизодах многочисленные родственники, друзья и соседи.

Помимо забавных рассказиков про Степана и Ивана в нашем жж можно найти полезные советы интересные ссылки, красивые фотографии и рассказы про путешествия. Журнал обновляется ежедневно и просуществует до исполнения 18 лет самому младшему ребенку. Так что присоединяйтесь к кругу наших постоянных читателей, пока не поздно! Ура!

6 ноября ОТКРЫТКА ИЗ СТАМБУЛА 2020

Дорогие Стёпа и Ваня! Воспользовавшись выходным днём народного единства, мы с Дашей решили улететь в Стамбул. Я был тут  три раза, но это прекрасный город, в котором путешественник каждый раз находит для себя  что-то новое, чего не видел раньше.  Так что мы решили быть в этот день едины с братским народом Турции.

Непривычно пустой зал вылета Шереметьево.

Летим! В Москве серая мгла, а в небе, на высоте 10.000 метров яркое солнце

Заход на посадку — всегда очень красивое зрелище, если под вами облака

И вдруг вылетели прямо над Стамбулом.  Под нами бухта с красивым названием Золотой Рог

Прилетели в новый аэропорт.  Я в нём никогда не был, он оказался современным, красивым и очень большим.  Когда пассажиров почти нет, его масштаб впечатляет ещё сильнее.

Будьте внимательны на вылете — от магазинов до выхода на посадку, несмотря на траволаторы,  возможно,  придётся идти быстрым темпом минут 15-20!

Пустой аэропорт уже украшен рождественскими гирляндами

Но вот мы добрались до Стамбула.

А дальше я предоставлю слово своему хорошему товарищу, писателю и поэту Глебу Шульпякову. Я очень люблю  его статьи о странах и городах, поэтому неважно бывали вы уже в Стамбуле или когда-нибудь там окажетесь, но  чтобы понять этот город, прочувствовать, просто прочитайте  этот текст. А я вставлю в него  фотографии, которые сделал в этой поездке.

Глеб Шульпяков

Бегство в Стамбул

Турецкая кожа начинается в аэропорту. Рукоятки в автобусе подмывает срезать себе на ремень — так хороша выделка! — но вовремя спохватываешься: ведь не за кожей, не за кожей отправились мы в дорогу.

Турки небогаты, лукавы и практичны — процедуру въезда в страну они упростили до минимума. Поэтому вместо того, чтобы покупать фальшивые ваучеры и тратиться на фотографии, ты платишь на таможне десять долларов — и валишь на все четыре стороны.

Такова турецкая демократия.

Такси несется вдоль Босфора, где стоят на дальнем рейде пешки сухогрузов и танкеров. Открываешь окно, смотришь на сверкающую рябь волны и глазам не веришь: вот он, проходной двор истории, коммунальная кухня, где две с лишним тысячи лет склочничали народы и государства.

Вот по этой морщинистой коже Босфора ходили туда-сюда греческие галеры, российские корабли, фрегаты крестоносцев и немецкие подводные лодки. Вот здесь переплывал Босфор султан Сулейман в одежке дервиша — узнать, что о нем говорят в народе. Тут натягивали знаменитую цепь, чтобы закрыть вход в бухту. Там дымил у причала крейсер «Отважный» с русскими беженцами из Крыма.

Все сходится.

Первый запах города: подгоревший кебаб — мокрая шерсть, гниль отлива — и макрель с луком на углях. Первый колер города — застиранное, как простынка, небо, дома цвета песка на городском пляже в мучных пятнах солнца, которое насилу пробивается сквозь расхристанные облака.

На трассе — полный бардак: движение машин напоминает тараканьи бега, оранжевые такси лезут носом в кучу как жуки-пожарники, каждую секунду хватаешься за ремень, но ремня — нет как нет. Наконец наша машина вырывается вперед и летит вдоль зеленого газона, на котором лежат огромные красные туши. Сегодня Бейрам — праздник — и мясо продают с кости: можно выбрать кусок на ужин. Мяса много, очень много, его хватает на всех: чайки тащат по воздуху бараньи кишки, в костях брезгливо копошатся собаки, дорогу перебегает пацан с бычьим хвостом в руках. Машина резко тормозит — шофер улыбается, кричит что-то вдогонку, снова дает газу и тараканьи бега продолжаются.

Зато впереди!

Впереди клинком Пророка сверкает Золотой Рог — бухта с тупым карандашом генуэзской башни по верху. На счетчике — несколько миллионов турецких лир, но какие тут, к черту, деньги, когда в боковом зеркале у тебя Босфор, а в центральном — Айя-София? Когда с неба вдруг, как петухи, начинают перекличку муэдзины, а правоверные, скинув обувку, идут на молитву?

Ты выходишь на центральном Галатском мосту, который соединяет берега Золотого Рога. Ты стоишь среди толпы праздных горлопанов (все — в пиджаках), жуешь горячую макрель с луком (когда успел?) и озираешься по сторонам: неужели — все? конец пути, конец истории, приплыли-приехали, баста? вот оно, узилище цивилизации, ее печень и сердце, ее требуха, — и нет дороги дальше, потому что здесь все сошлось, и смотрит на тебя, и ждет ответа.

Стамбул — живой город: и в этом главное его преимущество перед остальными столицами мира. Ему за две тысячи лет, но он все еще тормошит, царапает, ставит капканы и дурит по-черному. И всегда -повторяю, всегда! — вознаграждает.

Город — слоеный пирог: оттоманские розочки крем-брюле на постном византийском хлебце, медовые коржи Константинополя, пористый шоколад эпохи Ататюрка, подавать с поп-корном времен демократии. Культуры и эпохи трутся друг о дружку задницами как чистильщики сапог на рынке, но ведь мы-то с вами не лыком шиты: самое интересное — всегда на стыках!

Здесь нет ничего в «чистом виде» — ни Востока, ни Запада, ни Европы, ни Азии, ни христианства, ни традиционного ислама: так что если вам нужна монохромная культура, этот город не про вашу честь. Стамбул вобрал и переварил десятки цветов, но — парадокс! — в итоге мы имеем не мутный бульон, а единый ковровый узор, где сошлись все линии и цвета.

Лучшее время для паломничества в этот город — осень, когда спадает жара, или весна, когда тайные и явные сады Стамбула только начинают цвести, а воздух еще прозрачен и чист.

Горожане, нацепив модные шмотки, гуляют по азиатской стороне Босфора, а ты вспоминаешь Одессу и Питер — и берешь в киоске чашку салепа: горячего напитка из ятрышника. Примоститься можно прямо здесь, на ковриках, которые лежат на камнях, и смотреть, как мотаются от пристани до Девичьей башни кораблики.

В Стамбуле обсчитывают все: продавцы тюльки и таксисты, салепщики и лавочники, чистильщики обуви и торговцы коврами. «Обман неверного угоден Аллаху» — это суеверие здесь до сих пор работает. Таксист всю дорогу говорил со мной о России — а потом, падла, кинул на десять миллионов. Детский взор, улыбка во все зубы, «мой брат жить в Урал» — а я же ему в результате и должен остался.

Артист!

Ценников в городе нет принципиально — цена на товар рождается из борьбы противоположностей: вашей трусливой скаредности — и их уступчивой настойчивости. Курдский ковер — уникальный орнамент на белом фоне, до сих пор нахожу неведомых пташек в узоре! — я купил на Большом базаре за две сотни. Начинали — с тысячи.

Особенно раздражает их манера все время смотреть вам в глаза. Поэтому первый день в Стамбуле кажется, что все эти улыбчивые люди на самом деле плетут вокруг тебя какой-то страшный мировой заговор. Но уже на второй день ты вспоминаешь детскую игру в «гляделки» — и начинаешь подыгрывать: громко торговаться, махать руками, говорить на всех языках сразу и цокать языком. Турки одобрительно кивают, оценив талант перевоплощения, — и уступают вдвое.

…В IV веке нашей эры римский император Константин, впервые официально «разрешивший» христианство, совершает исторический жест. Он переносит столицу империи из Рима «на край», «к воде», в исток и устье торговых путей восточного мира: в крошечный греческий Византий на берегу Босфора, известный еще с VII века до РХ.

Мы вряд ли узнаем бытовую причину великого переселения — ясно лишь то, что история тут била дуплетом. Проповедуя христианскую доктрину, император «восстанавливал конституционный порядок» на независимых территориях, а Церковь получала от власти «госзаказ»: стройтесь, богатейте и распространяйтесь — мы «проплатим». Этот вариант христианства (вместе с двуглавым орлом, кстати) Русь и получила от Константинополя в наследство.

«Проценты» с этого «подарочка» мы платим по сей день.

Византийский «слой» сохранился в Стамбуле более чем сносно. Если вам нужна Византия, двигайте на левый берег Золотого Рога, в старинный «имперский» район Кагалоглу. Это примерно десять минут пешего ходу по трамвайным путям от Галатского моста, где вы не забыли (не забыли?) съесть ритуальную макрель на углях с луком и солью.

Айя-София, «главный храм», похожа скорее на гигантскую приземистую чернильницу с перьями минаретов, чем на образец для подражания.

Но внутри!

Нет более величественного зрелища в Стамбуле, чем Айя-София внутри, поскольку здесь вы видите не архитектуру, а — время. Время — «объективный коррелят» христианства — вот главный герой в этих стенах: тут камни, как стекляшки на море, обкатаны его течением, а колонны, похожие на оплывшие свечки, лоснятся от триллионов прикосновений и взглядов. Так что мне писать об этом соборе, ей-богу же, не с руки. Скажу только, что больше всего меня поразила мраморная облицовка стен. Это значит, что плиты с идентичным рисунком (соседний спил) ставят стык в стык и в этом симметричном узоре мерещатся свиные рожи, козлиные рога и сатанинские бороды.

Не самое, в общем, «христианское» зрелище.

Вход в другое потрясающее сооружение византийской эпохи находится напротив Софии, в переулочке Эребатан. Это — подземное водохранилище, откуда питьевая вода поступала в дома Константинополя. Представьте себе, что на Кропоткинской (или Семеновской) частично вырубили свет, а пол по колено залили водой, — это и будет Basilica Cistern. Вы могли, впрочем, видеть ее на экране — Кончаловский снимал тут «загробный» эпизод своей «Одиссеи», подпалив лужи нефти на темной водичке.

Теперь тут эхо, и капает за воротник, а под мостками шныряют тени неведомых тварей. При мне случилось в подземелье замыкание, и — вот оно! — в кромешной тьме побежал по спине жуткий холод, зашевелился страх «от века», и всей цивилизации — как не бывало!

Потом свет зажегся, и я снова увидел ряды колонн, на которых в качестве узора были каменные кружочки на стебельках. Местные путеводители будут уверять вас, что эти кружочки символизируют слезы загубленных каменотесов, но не верьте местным путеводителям. Перед вами традиционный восточный орнамент — павлиний глаз, а не греческая лирика или средневековый европейский символизм.

И вообще — чем быстрее вы в Стамбуле забудете стереотипы европейской мифологии, тем больше у вас будет шансов понять колорит этого города — города ислама.

Мир ислама орнаментален, но что такое орнамент, как не разумное распоряжение струящимся светом? И что такое бесконечные сады Стамбула, как не рисунок на небе, сквозь который пробивается солнце? И не отсюда ли каллиграфия арабской вязи, которая «пропускает» и питает себя живым смыслом, не задерживая его?

В здешнем религиозном искусстве нет «образов и изображений», но разве можно запечатлеть непостижимое, которое, будучи запечатленным, становится ложным? Глядя на изразцы в гареме дворца Топкапы, я вспоминал Матисса — он ведь тоже отсюда: из желания выткать воздух, раскинуть сети, исполнить невероятное. Художники европейского мира всю жизнь искали способ остановить мгновение — копировать свет, — но делали это с помощью времени. А в исламе времени просто нет, оно превратилось в светоносное пространство, которое и есть — реальность, что — ежемгновенна. Пространство — вот «объективный коррелят» ислама: отсюда и переклички.

Ислам показывает, что «мир велик и прекрасен», и мусульманин — это, в сущности, всего лишь тот, кто обомлел и изумился его красотой и единством и забыл про время. Вот в этом — увидеть и обомлеть, а потом постичь добрую волю, которая ведет тебя в дебрях этого фантастического узора, и довериться этой воле, и принять ее, и познать ее — состоит суть ислама: что бы вам ни показывали по телевизору. Только с таким чувством следует ехать в Стамбул. Иначе путешествие — псу под хвост: ничего нового вы для себя в городе не откроете.

…29 мая 1453 года, после 54-дневной осады, пушки турецкого султана Мехмета II разрушили стены Константинополя, построенные еще при императоре Феодосии. Город сдался на милость победителя, и началась новая — третья по счету — история этого заколдованного места. С этой поры город будет называться Стамбулом. Он станет столицей, но уже другой — теперь уже Османской (и исламской) — империи: ведь свято место пусто не бывает, не так ли?

К моменту падения города византийская империя трещала по швам и скукоживалась, как шагреневая кожа. Огромные территории охраняли наемники — то есть товар, легко переходивший из рук в руки. В самой столице плелись дворцовые козни врачей базилевса и свершались многотысячные казни мятежников: как и бывает, когда начинается агония любой империи. В довершение, всех горестей города мимо по своим делам проходили крестоносцы «четвертого созыва». Это они, подстрекаемые лукавым венецианским дожем Энрико Дандоло, разграбили город: квадрига со здешнего ипподрома до сих пор красуется на фронтоне Сан-Марко, а знаменитые равеннские мозаики попали в Италию не откуда-нибудь, а со стен Айя-Софии.

С приходом турок Стамбул стал активно строиться. Первым делом, конечно же, мечети, бани и Большой Базар: треугольник, в котором бьется сердце восточного города. Чуть позже, однако, Стамбул превратился в самый настоящий мегаполис — «открытый город», где мирно жили все кому не лень — армяне, турки, арабы, сефарды, греки и даже генуэзцы, которые, впрочем, прижились здесь еще с XIII века, когда помогали освобождать город от алчных искателей Гроба Господня.

Квартал, где жили «народы мира», находился на правой, «вавилонской» стороне Золотого Рога — там, где генуэзская башня Галата, откуда виден рисунок ландшафта, ради которого столько времени ломались копья разной формы и тяжести.

Район этот раньше назывался Пера, потом был переименован в Бейоглу, но гения места ведь не обманешь — до переезда столицы в Анкару тут все равно стояли посольства, самое знаменитое из которых, английское, где бывал Байрон, до сих пор ютится на задворках галатасарайского рыбного рынка.

Байрон, рыба, чипсы… Все правильно.

Да и сегодня, гуляя по «вавилонскому» Стамбулу, то и дело натыкаешься на армянский клекот, русский гвалт или печальный выговор еврейский — натыкаешься и думаешь о прежней «вавилонской» Москве, где тоже, тоже ведь была и Маросейка со своими хохлами, и Татарская слобода, и немчура в Лефортове.

Куда все, господи, делось? И почему? Одна улица Вавилова только и осталась.

…Ислам — религия функциональная: благодаря именно этому свойству, в Стамбуле сохранились почти все христианские храмы византийской эпохи. Новые хозяева просто пристроили к соборам свои минареты, закрасили мозаики — и стали совершать свои молитвы там, где еще вчера отправлялись службы христианскому богу. Поэтому в наше время реставраторам надо было лишь расчистить верхний орнаментальный слой, чтобы обнаружить под ним уникальные росписи и мозаики ранневизантийского периода. Как, например, в храме Спасителя, что в Хоре (буквально — «на окраине»), где на одной из фресок руки святых тянутся навстречу одна другой, как у Микеланджело в Сикстинской капелле.

Матисс в Топкапы, Микеланджело в Хоре, Байрон у рыбного рынка — я же говорил: рано или поздно в Стамбуле все сходится.

Самым знаменитым султаном империи был, конечно же, Сулейман Великолепный (1520-1566). Это в его эпоху опричники султана отыскали в Анатолии юношу и привели ко двору. Это в его правление юноша из Анатолии стал знаменитым Синаном, главным архитектором города — и построил лучшие мечети города, при виде которых таксисты цокают языком и едут на красный. Я знаю, что ноги каждый раз несут вас к раскидистому шапито Голубой мечети. Я знаю, что она фантастически хороша (особенно ночью с подсветкой), но поверьте мне — слишком кокетлива, грациозна, искусственна, претенциозна. Другое дело — Сулейманийя: великая мечеть султана, который держал при себе такого архитектора. В ограде мечети оба они — художник и царь — и похоронены: только по разные стороны от главного входа.

А вот еще один симпатичный и почти «барочно-петровский» персонаж империи — султан Ахмет III (1703-1730). В историю вошел как любитель тюльпанов, которыми засадил пол-Стамбула, после чего период его правления так и назвали: «Тюльпановый». Жил он недолго, но красиво. Забросил войны, сдал дела и бумаги визирю — и стал утонченно роскошествовать. Любил мечети в стиле барокко и газоны. Застроил берега Босфора китайскими павильонами и виллами, где хандрил и пьянствовал и пускал шутихи. Приказал завести в городе фонтаны, которые бьют до сих пор. Целое посольство потащилось по его приказу в Париж с одной только целью — разузнать и закупить то, что носят в Европе. Тамошнее платье оказалось Ахмету к лицу — он с удовольствием в него рядился и других одевал.

Современные турки стесняются своего имперского прошлого, отгораживаются от Византии и Константинополя, ратуют за национальную идентичность. Им бы на полных правах в Европу, чтобы Олимпиада в Стамбуле — как «у людей». 

А зря. Ведь Стамбул уникален тем, что этот город — живой символ конца Истории с большой буквы, которая безнадежно запуталась на этом самом заколдованном месте и превратилась в узор-орнамент, где нет уже времени, а только — пространство со светом. Поэтому главное и бесценное наследство, что досталось нынешним туркам от прошлого, — это не византийское христианство, римский декор или демарши Ататюрка, а высветленное и вычувствованное в этой имперской мешанине искусство ислама, которое только с этой точки зрения — конца Истории — начинает вдруг играть всеми своими оттенками.

Оттенки оттенками, а «повседневная жизнь» султанов — это, конечно же, дворец Топкапы, что пристроился на задах у Софии (не каламбур). Оттуда же — самый великолепный вид на Босфор, азиатскую сторону Стамбула и Мраморное море, которое сверкает на солнце меж пиний.

Сам дворец состоит из обширных дворов, структурно напоминающих «питерские колодцы»: та же пропускная система. В самом дворце много всякой музейной всячины, от которой рябит в глазах, хотя стоит, конечно же, посмотреть и на волос из бороды Пророка, и на отпечаток его ступни.

Это — как бы это сказать? — охолаживает, что ли.

Слева от музейных помещений — не доменные печи, а дворцовые кухни, где парили и жарили, а потом выкладывали на голубые блюда — и подавали для всей царской кодлы. Стиль «Industrial», в наушниках желательно — «техно».

Ну, и гарем.

Гарем — структура иерархическая: это вам не групповуха, а система мирного и — что самое главное — продуктивного сосуществования. Главной фигурой в гареме (а подчас и во всей империи) была мамаша султана — за ней всегда оставалось последнее слово, особенно если сыночек был рохлей. Следующими в иерархии числились дочери султана. Потом шли так называемые kadins — официальные жены султана и его фаворитки. За ними значились gozdes — барышни, на которых султан только положил глаз, и, наконец, ikbals — женщины, с которыми он спал раньше, но теперь интерес потерял,

То есть султан, как порядочный мужчина, отвечал за всех женщин, с которыми он когда-либо состоял — или собирался — в отношениях.

За всем этим выводком лебяжьим следили черные евнухи, которых отбирали в определенных провинциях империи. День в гареме напоминал будни курортного санатория — косметические и лечебные процедуры, игра на инструментах, уроки танцев, купания в бассейнах, баня (краденая картина Энгра минус европейская похоть), воспитание общих детей и ожидание мужа: то есть абсолютное «женское счастье». С «уверенностью в завтрашнем дне» тоже все было в порядке — после смерти султана «женская половина» переходила наследнику «без обсуждений», отчего гаремы разбухали иногда до размеров невероятных.

Если вам надоел пафос имперской застройки, отправляйтесь обратно, на правую сторону Золотого Рога: в Бейоглу. Это европеизированный квартал-треугольник, увенчанный сверху площадью Таксим, что с турецкого означает «распределитель воды»: как оно, собственно, раньше и было. На склонах по направлению к Босфору в Бейоглу селится интеллигенция и профессура, здесь чисто и чинно, а дома ничем не отличаются от лондонской или парижской застройки начала века. Именно в этом районе живет классик турецкого соцреализма Ведат Тюркали, именно здесь путем сложных вычислений и случайных звонков я все-таки отыскал Орхана Памука — и мы встретились у него в студии с чудовищно великолепным видом на пролив и мечеть с отколотой после грозы макушкой минарета. Но прежде видели бы вы лицо турка-портье, когда Памук зашел за мной в гостиницу! И как портье потом со мной расшаркивался! Вот что значит — звезда турецкой литературы…

Сама же площадь Таксим — в двух шагах, и тут — центр злачной жизни, местная Пушка, неугомонный пятачок, где всю ночь кипит жизнь, пахнет шиш-кебабом и шныряют таксисты, подбирая (или обирая) загулявших голубчиков. Отсюда берет свое начало Истиклал- каддеши, то есть проспект Независимости. Но похож он больше на рядовой, хотя и замызганный, европейский стрит, набитый банальными бутиками, Макдоналдсом, где подают кавун и йогурт, и стандартным набором магазинов ширпотреба.

Это и есть «независимость» по-турецки.

А вот если пройти Истиклал насквозь и вырулить направо, попадешь к знаменитой гостинице «Пера Палас», которую построили специально для пассажиров Восточного экспресса в 1892 году.

Маршрут знаменитого поезда начинался в Париже, имел протяженность в 2900 километров и покрывал расстояние до Стамбула за три дня.

Конечным пунктом была станция Sirkeci, которая до сих пор принимает европейские поезда как раз под садами султанского дворца Топкапы (удобно: сиганул из гарема — и на поезд, только тебя и видели). Среди пассажиров экспресса мелькают известные персонажи: Грета Гарбо, Агата Кристи, Жаклин Анассис, Сара Бернар, Мата Хари и сам Ататюрк, чьими портретами до сих пор увешана вся Турция.

В местном баре неплохо выпить кофе — среди ширм и разностильной рассохшейся мебели. Но лучше перейти напротив, в гостиницу «Лондра»: здесь меньше пафоса, но гораздо уютнее. Особенно хорошо посидеть здесь ранним утром, когда нежаркое солнце бьет косыми лучами, в клетках ворчат на своем попугаи, а канарейки только начинают пробовать осипшие со сна голоса. Да-да-да: в этих самых креслах тянул вискарь Хемингуэй, а по коврам звякали саблями инвалиды Галлиполи. Здесь сиживали с деревянными лицами шпионы — и подкатывали с разговорчиками двойные агенты всех мастей и сортов. Здесь делали политику во время Второй мировой, когда турки в очередной раз слукавили — то есть встали в позицию «и нашим и вашим». Вдоль стен тут выставлена коллекция старых радиол, патефонов и музыкальных автоматов, которые — ей-богу! — работают. Поэтому я выбираю песенку «My girl from Iponema», заказываю кофе — и открываю книгу о суфиях.

Исламские мистики и масоны, поэты, раскольники и анахореты — от «суфи» («шерсть», дешевка), в которую они одевались. Мевляна (он же Джалаледдин Руми) среди них самый известный, но известность — звук пустой: так что вперед, через узкую дверь в белой стене переулка Галип Деде в тайный сад города, капище его сердца и цветник его души — в суфийский монастырь Мевлеви.

Даже если хлеб твой насущный в Китае,

Конь обретения уже оседлан

И либо торопиться доставить тебя к нему,

Либо доставляет его к тебе, пока ты спишь.

Это писал о путеводном понятии «ризк» («хлеб насущный») Сана’, один из знаменитых суфиев, — писал еще в XII веке, но с тех пор, строго говоря, мало что изменилось: опыт богопочитания и богопостижения по-прежнему укладывается только во вдохновенные формы: строфа, ноты, танец. Поэтому в последнее воскресенье месяца тут исполняется знаменитый «сама», или танец «Крутящихся дервишей» — двадцать минут на одном месте с приподнятыми руками в качестве медитации: русские балерины могут не беспокоиться, им такое не снилось. Согласен, действо нынче насквозь туристическое, но ведь в суфизме — как и в исламе — все зависит от интерпретации. Система тут открытая: бери сколько сможешь, понимай как знаешь или проходи, проглядев, мимо: твое дело.

Здесь просто хорошо побродить по саду, где полно кошек и грецкие орехи лежат на лавках.

Послушать, как тут тихо, хотя, казалось бы, — вот он, бульварный Истиклал, за стеной. Посидеть среди могильных камней или у источника — уверяю вас, у этого волшебного места гениальный энергетический заряд: не зря тут искали — и обретали — истину ислама несколько поколений суфиев и звучала музыка «небесных врат». Ну и «наш ответ Чемберлену» — на все упреки давняя легенда: «Некий человек, возражая Руми, сказал, что ему не нравится звук скрипящих врат. На что учитель ответил: «Ты слышишь врата, когда они закрываются, я же слышу их, когда они открываются»».

По-моему, «в лузу».

Как я уже говорил, в имперской части Стамбула на закате делать решительно нечего — после вечерней молитвы жизнь тут затихает, лавки закрываются и только ветер на базаре гоняет, как пес кошек, обертки.

Вечером лучше оказаться там, на «вавилонской» стороне Золотого Рога — в Бейоглу, где рестораны, кабаки, кино и дискотеки.

Турки — мастера по части мясной и рыбной кухни. Изумительную баранину в маленьких погребках подают в присутствии хозяина -честь мундира все-таки, — а на рыбном рынке можно выбрать морскую тварь с поддона и через четверть часа ее принесут вам в зажаренном виде.

Дожидаясь окуня или тюльки (а мелкая тюлька чудо как здесь хороша), закажите вина — местные белые и красные вина имеют оптимистический запах и бодрый пестрый вкус. В качестве дижистива подойдет прозрачная ракия — местная анисовая водка. При разбавлении водой ее цвет меняется на молочный, так что издали кажется, что люди держат в руках белые лампочки.

Чем не турецкий Магритт?

Или: на закате, но не раньше и не позже, вы спускаетесь на пристань Эминёню (вслушайтесь в этот детский лепет: Эминёню). Вы садитесь на обшарпанный рейсовый пароходик, который заменяет здесь наземный транспорт и отходит каждые десять минут. Вам нужно плыть в сторону Черного моря до, скажем, Ёникёя — это около часа, минуя грандиозные мосты Босфорский и Фатиха Мехмета.

Закат над Стамбулом с воды — зрелище незабываемое: розовое, в разводах чернил, небо — и синие телебашни минаретов, утопающие в садах Топкапы. Гребенки мачт кораблей на приколе — и ревматические суставы университетских башен.

Тем временем солнце садится и вокруг начинает стремительно темнеть.

В ответ Стамбул, город городов и столица столиц, стремительно развешивает на склонах гор гирлянды своих фонарей — и превращается в гигантскую новогоднюю елку, которая опрокидывается вниз и отражается в черной воде Босфора, где в кромешной темноте его дна лежат: греческие рабы и крестоносцы в доспехах, английские моряки и немецкие подводники, русские адмиралы и венецианские дожи, американский летчик, сбившийся с курса, и отряд египетских всадников, дочь султана и сто тысяч безымянных военнопленных, которые никак не могут выбраться из трюма, болгарские цари со свитой и мудрецы из Смирны, тридцать тысяч мятежников из Ники и венгерский врач со своим непромокаемым саквояжем, астролог из Белградского леса — и писатель из Нишанташи, утонувший в Босфоре по пьянке.

«Вот как, значит, кончается история», — думаешь ты, глядя на воду. А вода все стучит и стучит в белый борт корабля — как будто ничего не случилось.

Мне кажется это прекрасный текст. Надеюсь,   я не испортил его своими фотографиями.
И, если это так, то ниже ещё снимки из этой поездки.

***
Большего числа магазинов, торгующих сладостями вы не найдете нигде, кроме Стамбула

Изящная архитектура начала 20 века

Запах Стамбула — запах жареных каштанов. Их продают  на каждом углу и этот аромат будет сопровождать вас повсюду.

Турецкие закуски. Но главное блюдо, конечно — кебабы.

А на завтрак, конечно, шакшука

В первую же ночь заблудились в старом городе. Наутро оказалось, что мы бродили по улочкам Гранд Базара, а за этими красивыми воротами, закрытыми только ночью скрывается магазин.

Лестницы, лестницы… Они повсюду

Второй запах Стамбула — аромат кофе, который готовят на углях

Когда-то очень красивое здание в стиле ар-нуво, к сожалению, пострадалао из-за пожара, но жизнь в нём не умерла.

В ресторане можно было оставить 100 лир и снять со стены любую картинку — графику местного художника.

Зал ожидания великих пассажиров Восточного экспресса

Дворец Ататюрка

Кстати, удивительно, но в Стамбуле абсолютно все люди — на улицах, а тем более в помещениях (кроме кафе и ресторанов) были  в масках. Без масок не было никого,  несмотря на тотальное (как нам кажется) раздолбайство турков.

Конечно зашли в ту самую гостиницу  «Пера палас». После масштабной реставрации она выглядит очень достойно.

Пассажиров первого класса несли вот в таком портшезе от вокзала до отеля (несколько километров, не менее)

Лифт — ближайший родственник лифта на эйфелевой башне в Париже

Зеркальная ширма…

А Шульпяков посоветовал нам заглянуть в отель «Лондра», который находится практически в соседнем здании.

Реставрация тут была последний раз полвека тому назад, и сейчас отель-долгожитель тихо засыпает, отойдя от дел, но всё ещё пытаясь выглядеть  элегантным и роскошным.

Мы ходили по пустому отелю, похожему на аристократа, доживающего свой век в доме престарелых, половицы скрипели под ногами, а мы старались не тревожить сон этого почтенного господина.

Отель пуст. Здесь никто не живёт, в баре только мы, бармен и

парень- модель из Новой Зеландии — участвует в съемках, которые идут в одном из номеров

Давно уже никто не включал этот музыкальный автомат — настоящий раритет 60-х.

Забрались на крышу, а там оказалась великолепная терраса, с которой открывается роскошный вид на старый Стамбул

Утром следующего дня мы улетели в Москву.  За 4 дня мы  прошли 33 километра. В аэропорту составил список всего, что не успели посмотреть. Получилось на две страницы. Я завершаю этот рассказ и прощаюсь с Стамбулом. Надеюсь, не на долго.

7 thoughts on “6 ноября ОТКРЫТКА ИЗ СТАМБУЛА

  1. Дмитрий, спасибо за прекрасный рассказ про Стамбул! Никогда не было особого желания увидеть его вживую, но после Вашего поста захотелось! Пустующий отель особенно зачаровывает

    1. Stepan-IvanStepan-Ivan says:

      Я очень рад, надеюсь, Стамбул вживую не разочарует Вас! ))

  2. АватарБабушка Эля says:

    Дима спасибо за чудесные фотографии и рассказ, я прям залипла 🙂

    1. Stepan-IvanStepan-Ivan says:

      )) Рад, что понравился пост!

  3. Аватарevgeniya says:

    Ведь были в Стамбуле и даже два раза! Но в далёкие девяностые, когда ещё не утолён был покупательский голод — кожа и т.п.
    Поэтому быстрый тур по городу, айя-София, а потом рынки какие-то, базы, куда возили шустрые таксисты, и очень мало впечатлений от архитектуры, истории, атмосферы (((
    С удовольствием посмотрела на него другими глазами — твоими.
    Ты, в своём новом обличье, смотришься там вполне органично, как какой-нибудь Султан Осман. Укравший леди из Восточного Экспресса )))

    1. Stepan-IvanStepan-Ivan says:

      А-ха-ха! Это смешно! )) Есть такое дело немного ))

    2. Stepan-IvanStepan-Ivan says:

      Кстати, забыл в посте написать, что меня там все за своего принимали — все со мной начинали говорить по-турецки. Так что ты точно подметила! )))

Добавить комментарий

Войти с помощью: 


Июнь 2012

Декабрь 2012

Январь 2014

Август 2014

Сентябрь 2014

Декабрь 2014

Январь 2015

Февраль 2015

Март 2015

Апрель 2015

Май 2015

Июль 2015

Август 2015

Сентябрь 2015

Октябрь 2015

Ноябрь 2015

Декабрь 2015

Январь 2016

Март 2016

Апрель 2016

Август 2016

Сентябрь 2016

Октябрь 2016

Ноябрь 2016

Декабрь 2016

Январь 2017

Февраль 2017

Март 2017

Апрель 2017

Май 2017

Август 2017

Сентябрь 2017

Октябрь 2017

Ноябрь 2017

Декабрь 2017

Январь 2018

Август 2018

Январь 2019

Май 2019

Сентябрь 2019

Октябрь 2019

Август 2020

Сентябрь 2020

Октябрь 2020

Декабрь 2020

Январь 2021

Апрель 2021

Июнь 2021

Июль 2021

Август 2021

Сентябрь 2021

Октябрь 2021

Ноябрь 2021

Декабрь 2021

Январь 2022

  • Янв
  • Фев
  • Мар
  • Апр
  • Май
  • Июн
  • Июл
  • Авг
  • Сен
  • Окт
  • Ноя
  • Дек