— Укра-а-а-инские сим-карты, карточки для пополнения счета,кра-а-а-сивые номера, электрошокеры для вашей безопасности!
Пыльным скорым поездом № 67 Москва-Симферополь я еду в Харьков.
— Ла-а-а-синки женские – брю-ю-ю-ю-чки мужские, трикотаж-ма-а-а-ечки с эмблемой Харькова!
В нашем поезде нет даже вагона-ресторана, так что потные мужчины и полные женщины каждые пять минут идут по вагону громко и нараспев выкрикивая свои торговые речевки
— Гуча, девочки, гуча! Кому гуч-а-а!
Конкуренцию им составляет смазливая проводница нашего вагона с сильным украинским акцентом:
— Та шо вам этот ресторан, на кой чёрт он вам сдался? Мужщина, я ж вам сама какие хошь бутербродики приготовлю! С майонезом, с сыром, с кекчупом! С колбаской вареной! Разогрею! Огурчиков-помидорков порежу внутрь положу! Заказывайте два – всё равно за добавкой придете!
Тем не менее чем ближе к Харькову, тем больше поток железнодорожных коммивояжеров.
— Ряженка-сметана-карточки-для-пополнения-счета!
Мы уже проехали границу России, прошли паспортный и таможенный досмотр, впереди – украинская граница, но продавцы границ не знают и каким-то образом снуют по поезду совершенно бесперепятственно
— Помада, тени, лак для волос, духи ма-а-а-а-слянные!
В Харьков я еду познакомиться с дальними родственниками, которых моя мама отыскала посредством интернета и заодно посмотреть знаменитый харьковский конструктивизм.
— Ма-а-а-роженка, пиво холодное, водичка, с-о-о-оки!
Я купил целиком условное СВ, чтобы ехать одному, но мужчина за стенкой храпит так громко, что становится моим попутчиком.
— Хохлобаксы, кому хохлобаксы? Меняем рубли на хохлобаксы и наоборот!
До Харькова остается несколько часов, я уже перевел часы на украинское время, а мой желудок и печень настроились на встречу с борщом и салом.
Голова тяжелая, потому что в пять утра меня разбудил громкий диалог в коридоре — смазливая проводница вяло отбивалась от приставаний бухого проводника из соседнего вагона:
— Уйди, ну отстань!
— Ну пойдем к тебе!
— Сашка, ну отстань, иди спать, у меня тут начальство!
— Оксана! Уйми свою гордость!
— Да убери ж ты свой член, шо я членов не видала?
— Оксана! Уйми свою гордость!
— Отстань от меня!
— Точно нет?
— Точно нет!
— Оксан!
— Ну шо?
— Ну пойдем к тебе!
И так в течение часа. Наконец, с первыми лучами солнца, Сашка сдался и отправился к себе спать и возникла долгожданная тишина.
Стоило уснуть , как через сорок минут появились наши таможенники.
Затем наши пограничники.
Ещё спустя час всё повторилось,а теперь по вагону барражируют продавцы всего самого необходимого.
— Игрушки, мячики, машинки,пистолетики! Совсем как настоящие! Мужчина! Джипчик не желаете купить?
Джип у меня есть, поэтому я отказываюсь и закрываю дверь купе.
Через минуту дверь открывают, на пороге стоит аккуратно одетый человек. Он делает стремительный шаг в моё купе, что-то кладет на столик и также стремительно выходит, затворив за собой дверь.
Я не прикасаясь опасливо рассматриваю оставленный предмет. Это шариковая ручка тревожного розового цвета. Рядом записка – «На память об этой прекрасной поездке приобретите ручку-фонарик. 100 руб.»
Действительно, на другом конце ручки присутствует лампочка.
Ручка –фонарик мне не нужна и через пять минут немой также стремительно заходит обратно и забирает её вместе с запиской. Дверь в купе за собой он не закрывает.
Ещё через 30 минут поезд прибывает в Харьков.
В отличие от меня смазливая проводница выглядит свежо и подтянуто и громко радуется оставленной сдаче за чай с «печеньками».
В Харькове + 30, безоблачное небо, яркое солнце, добрые люди, вежливые таксиситы, предупредительные официанты, густая зелень многочисленных парков и скверов, лодочки на реке, отличный ресторан «Наша дача», красивая архитектура когда-то богатого купеческого города, русская речь и борщ-борщ-борщ.
В снобской Москве Харьков считается не достаточно комильфо — вроде как в Киев надо ехать ну или в Одессу. На самом деле это не так — Харьков прекрасен, и в выходные дни побродить по его пустынным улочкам в центре доставляет удовольствие, сравнимое разве что с прогулками по моему любимому Бухаресту.
Обратно я ехал в красивом фирменном 20-м поезде. Проводница была строга и неприветлива, бутербродиков не делала, коммивояжеров не пускала, а мне почему-то как назло захотелось «печеньку» к чаю. Ну и бутербродик с колбаской, сыром и «кекчупом» конечно.