На второй день, проснувшись, мы отправились погулять по городу и поесть тех самых, пресловутых сырников.  Прогулка не задалась — было ужасно жарко, Ваня отказывался идти и норовил забраться мне на шею, Степа был в ужасе, что кто-то может занять его законное место. Носить двух детей на шее я не умел, так что мы просто пошли в соседний сквер — там был тенёк и работали фонтаны.

Незаметно пройти мимо машинок в витрине киоска с газетами нам не удалось — судя по всему киоскеры сделали план на месяц вперед, долго благодарили за покупку и вышли провожать нас со слезами на глазах. Степа в числе прочего  стал обладателем белого Ренж-ровера («как у маааамы!!!!»), а Ваня бутылки с лимонадом.

Потом мы зачем-то поехали сфотографироваться у ворот войсковой части, где я служил в армии и  куда ко мне на присягу приезжала бабушка Таня. Зачем понадобилась эта фотография, тем более, что я не испытываю ни малейшей ностальгии по тем временам, я не знаю, но вроде как положено.
Войсковая часть была на месте, разве что трамвая, который когда-то, рассыпал искры,  разворачиваясь здесь на конечной остановке,   уже не было.  Ну, кстати, в Воронеже теперь вообще нет трамваев.

Зато, сразу за моей частью мы обнаружили кондитерский комбинат, где купили  несколько свежайших и вкуснейших тортов. По предыдущему посту я понял, что этот журнал читают в том числе и жители Воронежа, так вот, друзья, выяснилось, что даже местные не знают про такое прекрасное место.
Вкуснейшие торты от фирмы «Татьяна» продают прямо из окна проходной по уникальной  цене 140 рублей за любой торт! Полноценного размера! Это на  Пеше-Стрелецкой, сразу за домом 98. Придется постоять в очереди, но оно того стоит.
Оттуда мы отправились к дяде Жене и тёте Яне в гости к нашей сестричке Аленушке.

Степа не расстается с Ренж -ровером.

Ни на минуту

Ни при каких обстоятельствах.

Я говорю:
— Степ! Дай Алене поиграть в Ренж-ровер!
— Когда я был маленьким… — начинает Степа уводить тему — я был жадный. А теперь я не жадный!
— Ну тогда и предложи свою машину Алене!
— Эээээ…  Ну, может быть, она не возьмет?
— Ну не возьмет и не возьмет — твоё дело предложить.
Степа с очень тяжелым сердцем идёт предлагать Ренж-ровер   Алене. Но в конце-концов предлагает.  Неожиданно своенравная кокетка говорит  «нет!» и добавляет, что у неё есть кубики.  Степа радостно выдыхает  и улыбаясь облегченно показывает  мне  —  мол, ну вот — я к ней всей душой,  а она не хочет!
Впрочем, это не помешало Степе взгромоздиться на Аленино транспортное средство и шумно кататься на нем по двору.

Потом дети, несмотря на наши протесты ринулись в бассейн. Прикольная, кстати, штука — видите — тут и горка есть и воды не много —  быстро наполняется, быстро сливается, легко мыть и безопасный. Хотим теперь купить себе такой же.

Протестовали мы потому, что у нас не было сменной одежды. Пришлось ехать обратно в гостиницу переодеваться.

Было опасение, что наших беспризорников могут не пустить  в   приличную  гостиницу.

Обошлось. На фото Вано делает вид, что он позитивный ребенок, а не нытик.

Днём мы снова отправились к бабушке Паше.
Мы ехали мимо полей подсолнухов, кругом была потрясающая  природа средней русской полосы и я думал о том, что единственное, что не смогла до конца убить советская власть — это как раз вот эти поля, леса, холмы, огромные овраги…  Да и то, скорее вопреки — просто в силу масштаба, из-за всей этой бескрайности.

В остальном, конечно,  полная и грустная деградация. Вот, к примеру, деревенский магазин. В  21-м веке тут считают на счетах. Это совершенно удивительно, потому что сам навык  обращения с счетами мне казался безвозвратно утраченным и оставшимся где-то в СССР.  Но нет, тут мало что изменилось.

Ну и неизменный гематоген, конечно.

Вино-водочный ассортимент удивляет ценами — портвейн «Три семерки»  для дяди-алкоголика стоит 119 рублей за литровую пластиковую баклажку, что делает его жизнь удивительной и прекрасной каждый день. В Норвегии, к примеру, в депрессивной глубинке, чтобы народ не спивался   алкоголь не продают вообще. Только пиво.

В 21-м веке в крупном селе может не быть воды в жаркий день.  Не хватает.

Ну и электричества иной раз  тоже.

Всё это грустно, потому что земля тут необыкновенная, урожай той же клубники снимают три раза в году. Растет всё что хочешь, от арбузов до огурцов.  Было  бы желание. Ужас в том, что и желание есть — в Оськино на следующий день мы встретили дедушку Сережу — отца дяди Жени.   При знакомстве дедушка  Сережа чуть случайно не сломал мне кисть своим рукопожатием. Дедушка Сережа разводит пчёл. Профессионал с большой буквы. Может на спор выпить залпом стакан мёда. Может просто посмотреть на  улей и всё сказать и о пчелах и о мёде и о всей пасеке. Так профессиональному портному не нужно снимать мерки — он на глаз  определяет   размеры.   У дедушки  Сережи первоклассный мёд, натуральный, пахнет цветами.  Но раньше у него  было 150 ульев. Теперь 40. Нет сбыта. Никому ничего не нужно.  Продаётся кое-как, да и то за копейки  —  80% цены себе забирают скупщики.
Раньше в Оськино   был крупный совхоз. Свиньи, коровы, куры, лошади. Одних  только коров было 7.000. Вдумайтесь в эту цифру.  Люди работали, была школа на 150 детей, был молокозавод.  Дядя-алкоголик не был тогда алкоголиком и работал   водителем. Говорят, неплохо зарабатывал. Сейчас нет ничего. Только портвейн, гематоген и  счёты.
Всё это мне рассказал дедушка Сережа. В этот момент в углу,  по телевизору  показывали  нарядных, чисто выбритых рабочих, позирующих в новеньких комбинезонах на фоне одного образцово-показательного животноводческого  предприятия. Одного.

***
Вечером мы отправились к родственникам Даши уже по маминой линии.
Тоже деревня, тоже свой дом, огород, но уже совсем в другую сторону от Воронежа.
Самый главный человек тут — это пра-пра-бабушка Лёля.

— Степа! Ты понимаешь, что пра-пра-бабушка есть у одного человека на 1000?
Не уверен, что на Степу произвела впечатление эта статистика.
Бабушка Лёля прошла всю войну. Была фронтовой медсестрой.

Бабушка Лёля всегда была «железной леди» — все домашние ходили перед ней по стойке смирно, боялись перечить и уважали. Стальной характер человека, прошедшего и войну и сталинский террор.
Однажды бабушка Лёля, не дождавшись акушера, который застрял где-то в дороге,  выгнала всех из комнаты, и без посторонней помощи, сама родила дочку.
Сейчас бабушке Лёле 92 года. Она в здравом уме и трезвой памяти. Правда в  прошлом году сломала ногу и теперь старается никуда не выходить. Однако это не мешает ей на прикроватной тумбочке держать зеркальце и гребень, которым она завивает свои волосы.

Сначала знакомство шло гладко — Степа решил, что бабушке Лёле непременно надо пообщаться  с говорящим котом в моём телефоне.

Но в какой-то момент Степа решил  похвастался ей своим Ренж-ровером.
— Дай-ка посмотреть! — сказала старушка.
Степа с тоской посмотрел на меня, но не смог отказать.
И тут  бабушка Лёля совершила роковую ошибку:
— Какая замечательная машинка! О… У неё ещё и двери открываются? Пожалуй я заберу её себе! — не разобравшись в тонкостях вопроса пошутила она.

Возникла звенящая тишина…
Я попытался сгладить ситуацию, нарочито весело засмеялся, мол, бабушка шутит, но это был конец.
— Я не хочу больше дружить с прабабушкой Лёлей! — cразу шепотом сообщил  мне Степан, опасливо косясь на пожилую родственницу.
Больше  Степа не подходил к старушке, а если и подходил, то на всякий случай уже без Ренж-ровера. Еле уговорили его сфоткаться на память. Вид у него был напряженный.

Остаток вечера пра-пра-бабушка Лёля провела с Вано

Чтобы разрядить обстановку, я отправил детей в огород

Огородом заведует дедушка Андрей.

Под его руководством тут растет виноград, ежевика, малина, помидоры, картошка,

конечно клубника

арбузы (один как раз охлаждается в ведре)

декоративные цветы, лаванда и многое, многое другое.

Вано для бабушки Тамары  изображает  ангела

А потом был большой семейный ужин. Слева-направо: бабушка Наташа, бабушка Тамара, пра-пра-бабушка Лёля,  тётя Тамара с мужем  и другие.

На этом наша Воронежская сага заканчивается и мне остается  только поблагодарить всех наших родных за гостеприимство, доброту и заботу, которой они окружили нас. Спасибо вам большое-пребольшое! Мы вас всех очень любим!

БОНУС  ТРЕК
C каждым днем пребывания , к моей радости, наши чемоданы подарков постепенно худели. И вот уже я смог один положить в другой, и вот уже пара сумок освободилась… Я представлял себе с каким удовольствием, легкостью и наслаждением мы будем идти, нет непринужденно шагать, даже лететь по перрону к нашему поезду.
На все попытки наших родных вручить нам с собой ягоды, арбузы, дыньку и пр и пр, мы отвечали стойким и яростным «НЕТ!». Главной отмазкой было то, что мы живем в гостинице и хранить нам натурпродукт негде.
И вот настал последний день перед отъездом. И мы поехали  попрощаться с бабушкой Пашей. И встретили там дедушку Сережу — как раз того самого, что в первый день не смог приехать из-за дел на пасеке.  И вот нам уже уезжать. Почти сели в машину. Почти тронулись. И тут дедушка Сережа подходит к моей двери и говорит:
— Сто-о-о-й! Тпрууууу!!!   А про мёд забыли? Я специально вёз вам!

Он идет к своей Ниве и достает из багажника…  па-бам! 2 (две!) трёхлитровые банки мёда.

«О, ноу…» — пронеслось в голове.

А дедушка Сережа уже добавляет таким, знаете, хозяйственным голосом:
— Мы сейчас баночки обернем, а ты  их в коробку какую-нибудь поставь, только аккуратно, чтобы не разбились!
— Подождите, как мы их повезем? У нас же двое детей! Вещи! Мы ж  вдвоём!
— Их главное не переворачивать,  и отлично довезете!
— Какую коробку?!!  Где мне её взять?!  Мы уже даже из гостиницы выписались!
— Ничего не знаю! — дедушка Сережа деланно закатил глаза — моё дело подарить, а ваше дело забрать.
— Да две-то нам зачем? Возьмите одну обратно!
— Да ты что, Дим? — обиженно смотрит на меня — там же в одной липовый, а в другой акация!
Эх, жалко вы не на машине к нам приехали — он с сочувствием  смотрит на    нашу арендную легковушку — я бы вам флягу привез!

«Хорошо, что мы не на машине» — горько  подумал я , представляя свой Порш-Кайен  с торчащей из багажника флягой мёда.

После сообщения о фляге, которая нас миновала, две трёхлитровые баночки уже  казались чем-то
небольшим и даже миниатюрным.
Но на этом всё не закончилось.
— Бабуль! Чего стоишь? Дай им яиц-то!
— Да как же, как же — вот! Я  ужо приготовила! — радостно отрапортовала бабушка Паша с ловкостью Амаяка  Акопяна доставая откуда-то из-за спины 50 (пять десятков!!!!) яиц.

Я попятился. Даша стояла виновато опустив голову.
Заметив мой испуганный вид дедушка Сережа улыбнулся в усы и ласково погрозил мне пальцем толщиной с сардельку.
Правая кисть отозвалась  болезненным воспоминанием.

Тем не менее я  нашел в себе силы пролепетать:
— Да куда ж мы их положим? Они разобьются!
— А мы их вот та-а-а-к, в коробочку, а каждое завернем в газетку и ничего с ними не случится. Вот, держи бечевочку, завяжи коробку-то! И ручку, ручку сделай чтобы нести было сподручней!
Я вязал ручку, а  в голову лезли мысли про Христа и Голгофу.
Когда мы уже погрузились  в машину и тронулись, дедушка Сережа вспомнил про помидоры. Поскольку я уже находился   в глубокой  прострации, получение ведра с десятком крупных, пунцовых томатов  и строгим наказом «вы только на него ничего сверху не ставьте»,  прошло спокойно. Даже точнее будет сказать —  покорно.

Мы уехали. Спустя 2 часа мы  прибыли на вокзал, где  узнали, что на вокзале города Воронежа носильщиков нет.