К сожалению, и я об этом много раз писал, Степа у нас очень стеснительный мальчик. Он стесняется когда на него обращают внимание, стесняется новых людей, стесняется знакомиться с девушками. Постепенно, очень острожно, шажок за шажком, мы пытаемся его убедить, что никто не желает ему зла, что не надо бояться, не надо стесняться, что никто его «не укусит». Степа нам верит, но продолжает осторожничать. То же самое касается и его взаимотношений с другими детьми. Очень мало с кем он быстро находит контакт и общается на равных. Если мы приходим на детскую площадку, он ни за что не пойдет прыгать на батуте, если там прыгают другие дети. Он сразу слезет с качелей, если рядом сядет качаться какой-то другой мальчик. Ни за что Степа не будет лазить по детской горке, если наверху есть кто-то ещё.
Нам он  говорит, что дети «злые», что они сделают ему «плохо» и что они его «укусят». Если  честно,  мы  ужасно из-за этого переживаем и всё время объясняем Степке, что никто ничего плохого ему не сделает и детей не нужно бояться, а нужно с ними дружить и вместе играть.
Работа эту мы ведем непрерывно, оооочень небольшие положительные сдвиги едва заметны, но и они  радуют нас.

И вот, представьте себе, улетаем мы из Франции. Степа готовится к московской погоде – трогательно примеряет варежки и шапку.

Приехали в аэропорт, прошли все контроли, в автомате добрый Степа решил купить подарок Розе-Софии из детского сада

В выпавшей пластмассовой капсуле оказалось… Па –бам!

Кольцо!
«Не иначе, как знак свыше» — подумали мы, потому что Роза-София нам очень нравится.

И вот, уже стоим на паспортном. Уже даже паспорта дали на проверку. Ваня с Дашей, няня Оля с коляской, я со Степой, Степа сидит на своём любимом передвижном чемодане

Тут надо сказать пару слов про этот чемодан. Подарил нам его когда-то ещё  давно дедушка Витя и оказался он  штукой на редкость удобной в путешествиях – в него мы кладем всё, что необходимо детям в дороге – от любимых Степой сушек, до памперсов Вани. С ним пускают в самолет, а в аэропортах  всегда можно посадить на него Степу и благодаря колесикам  везти за специальный ремешок. Степа обожает свой чемодан-машинку и не расстается с ним, а мы ловим  завистливые взгляды пассажиров с детьми.

И вот стоим мы на паспортном контроле по пути в Москву и вдруг сзади раздаются истошные крики и вопли и  появляется (ещё довольно далеко от нас) такая средних лет дама чуть восточной внешности с какими-то сумками и баулами ( все руки заняты) и рядом с ней мальчик, который тащит довольно большой чемодан. Мальчик примерно возраста Степы, может быть чуть старше, а может и ровестник, но просто такой крепко сбитый, а проще  говоря  упитанный. И вот эти самые вопли издавала мадам, потому что они, видимо, опаздывали на самолет, а мальчик вместо того чтобы идти на паспортный контроль, вместе с чемоданом влетел в магазин дьюти-фри и застрял  где-то там. Дама пыталась  удерживать свои сумки и одновременно направлять траекторию движения сына.
Наконец, они оказались около нас. Соседнее окошко у пограничников было свободно и мадам сунула туда свои паспорта и стала активно и громко общаться с пограничником.
В это время, её сынулька уперся взглядом в чемодан, на котором сидел Степа и не обращая никакого внимания на Степу,  как будто его  вообще нет, стал завороженно, вытянув вперед две руки, словно зомби, приближаться к чемодану. Степа испуганно встал и на всякий случай прижался ко мне. Мальчик подошел к нам и без доли сомнения, совершенно бесцеремонно  стал усаживаться на Степкин чемодан своим толстым задом, силой спихивая  Степу и  совершенно не обращая внимания ни на нас, ни на него.

Я всегда не понимаю, как нужно поступать мне, взрослому мужчине в тех случаях, когда другие дети осознанно притесняют/обижают/ нападают на моих детей. Что мне делать? Смотреть и молчать? Говорить Степе: «Давай, врежь ему!»? Самому врезать? Ну разумеется нет. А что тогда? Каждый раз я уповаю на благоразумие родителей, что они что-то скажут своему ребенку, объяснят, что так себя не ведут, отведут в сторону, в любом случае как-то вмешаются в ситуацию.
Но дама была увлечена общением с пограничником, а её сын с мрачной тупостью  отбирал у Степы его чемодан.
Я сделал улыбающееся лицо – мол, ну-ну, мальчик, пошутили и будя, и ласково, но настойчиво попытался стянуть его с чемодана. Мальчик не обращая  внимания ни на меня, ни на мои попытки уже оседлал чемодан и пытался укатиться на нем куда-то вглубь аэропорта.
Бедный Степа в ужасе пятился назад – все его страхи и какие-то внутренние комплексы, которые мы так старательно пытались нивелировать все эти годы, явно моментально вернулись вновь и только ещё больше усилились. Мы на глазах теряли всё то, что с таким трудом отвоевывали всё это время.
Я силой стянул  мальчика с чемодана и, наконец, обратил внимание его матери на всю эту ситуацию. Она что-то закричала ему, но мальчик совершенно не прислушался к её словам и продолжил упрямо и  изо всех сил  тянуть чемодан к себе. Дама, которой уже поставили штампы в паспорте вспомнила про то, что они опаздывают на самолет и стала что-то говориь сыну, но руки у неё были заняты сумками и она не мога его оттянуть от нас. А сынулька продолжал маниакально тянуться к чемодану и  предпринял очередную попытку оседлать его. Всё это напоминало фильм ужасов, когда на вас непрерывно нападает зомби-маньяк, вселившийся в ребенка. Разозлившись, в   последний момент, я дернул за ремень, чемодан оказался у нас, а толстый зад мальчика на полу. Тогда  он лег прямо на паспортном контроле  и  начал истерично  орать, болтая в воздухе ногами и продожая тянуть руки в сторону чемодана. Мы, наконец, получили все наши паспорта и бегом бросились от этой парочки вглубь аэропорта.
Степа был в шоке и всё время с ужасом в глазах повторял:
— А почему этот мальчик отнимал у меня чемодан?
— Что он хотел?
— Зачем он напал на меня?

Мы попытались успокоить Степу и, хотя лично у меня никаких слов, кроме матерных в этот момент не было, мы попытались извлечь плюсы из этой ситуации: объясняли Степе, что это вот такой очень невоспитанный мальчик, что так дети себя вести не должны, что вот, сейчас он увидел, что такое настоящая невоспитанность, что он никогда не должен сам себя так вести , ну и всё в таком духе.
Но Степа только повторял:
— Почему он напал на меня? Почему он хотел отобрать мой чемодан?

Единственное, о чем я жалел, что с нами не было в этот момент бабушки Тани и она не могла увидеть, что такое невоспитанный ребенок. А то иногда Степа немного капризничает или забывает сказать «спасибо» и бабушка Таня очень переживает из-за этого.  Как говорится, всё познаётся в сравнении.

Потом мы ходили по зоне вылета и смотрели, куда направляется эта парочка, чтобы не дай бог с ними не пересечься ещё раз.
К счастью, они летели не в Москву, а алжирскими авиалиниями и почти сразу убежали на посадку.

Что теперь будет со Степой и его общением со сверстниками сложно сказать, но на протяжении  всего полета, видимо этот случай не выходил у него из головы и он  спрашивал меня с периодичностью раз в тридцать минут:
— Папа, а мы больше не встретим этого мальчика?
— Нет.
— А он не литит в нашем самолете?
— Нет.
— А он не будет в аэропорту когда мы прилетим в Москву?
— Нет. Его нет в нашем самолете, его не будет в аэропорту в Москве, более того, я тебе могу сказать абсолютно точно, прям могу прогарантировать,  что больше этого мальчика ты не встретишь никогда до самого конца своей жизни – злорадно сказал я.
— Ты убил его? – на всякий случай через паузу решил уточнить Степа
— Ну… — я мечтательно поднял глаза – ну нет… Он плохо себя вел и за это  я его заколдовал и отправил в Алжир . Не переживай и веди себя хорошо, а не как этот мальчик.