В очередной раз осуществляя глубочайший распил моего мозга по поводу того, что я поздно прихожу с работы и «скоро тебя ребенок узнавать не будет», Даша решила использовать в качестве наглядной агитации живопись. Дело в том, что  Даша (человек творческий и талантливый) увлекается живописью и в своё время она нарисовала мой и свой портрет. Работа была выполнена, как мне покзалось,  в духе раннего Пиросмани (как известно одного из основоположников примитивизма) и являла собой диптих, где на распиленном пополам диване, анфас сидел косолапый мужчина (это был я) и, слева от него, повернувшись к нему лицом сидела женщина, похожая на  грузинскую вдову. Позже выяснилось, что это была Даша. Как известно, при жизни Николай Асланович Пиросманишвили жил тем, что рисовал вывески, плакаты и нехитрые натюрморты для кафе, ресторанчиков и магазинов старого Тифлиса. За это с ним расплачивались хлебом, сыром, вином и ночлегом. Даша живет неплохо (у неё, в отличие от прославленного грузинского художника, даже есть туфли Шанель), но тем не менее, свою работу она выполнила именно в этом стиле.
Собственно, вот эта картина:

Так вот, чтобы убедить меня завязать с работой и зарабатыванием денег для нашей семьи (правда, на вопрос, откуда они в этом случае возьмутся,  Даша каждый раз ответить затрудняется), Даша стала демонстративно показывать Степе мой грузинский портрет и громко говорить – «Это вот наш папа!», «Посмотри, Степа! Вот он какой наш папа!», «А кто это тут у нас изображен? Да, это же твой папа!». Конечно Степа отреагировал на этот вернисаж, очень заинтересовался и стал с интересом рассматривать Дашино произведение искусств. Объяснить Даше, что я не похож там на себя он в силу физиологических особенностей пока не может, поэтому его взгляд и задумчивое молчание были истолкованы его мамой как признак принятия и понимания её работы. Более того, будучи человеком интеллигентным, интересующимся новейшими течениями в искусстве, но немного доверчивым,  Степан поверил "коварной художнице" и теперь с удовольствием разглядывает в свободное от важных дел (работа с игрушками) время мой портрет и даже пытается с ним поговорить.

А увидав в лице сына «благодарного» (как она подумала) зрителя, Даша продолжила пуще прежнего настаивать на том, что лицо на портрете и я – это один и тот же человек. Как вы понимаете, все эти моменты я был на работе, в поте лица зарабатывал деньги для семьи и остановить эту искусствоведческую вакханалию не мог. Так что теперь, если вы спросите Степу – А кто твой папа?, не удивляйтесь ответу – Мой папа грузин!

Сегодня Стёпа пополз. Куда и зачем никто не знает, да и само прекрасное мгновенье было лишь мгновеньем – как только Даша достала телефон, чтобы снять на видео этот знаменательный момент, Степа ползти перестал и ни на какие уговоры продолжить путь более не поддавался.

Выходные прошли под знаком визитов гостей. В субботу к нам заезжал дядя Саша с тетей Аней. Тётя Аня у нас красавица, так что Степан весь вечер смотрел на неё с обожанием и пододвигался поближе. На дядю Сашу, который сопровождал тётю Аню, Степан не смотрел вовсе. А зря — под конец вечера дядя Саша начал не на шутку волноваться, боясь конкуренции со стороны младенчества.
А тётя Аня, словно и не замечая всей этой драматургии момента, брала Степана на руки, сажала на колени и целовала в пухлые щёки…

В воскресенье приехала бабушка Таня. С собой она привезла… (постоянные читатели уже догадались что она привезла) …правильно — свою фирменную индейку, а взамен увезла от нас пустые банки.
Помните стишок про «у нас мама — милиционер»?, так вот у нас бабушка «революционер». Весь субботний день она провела не за варкой варенья на даче в каком-нибудь подмосковном Кратово, а в борьбе с режимом — стоя в одиночном пикете на Лубянке. В руках бабушка Таня держала плакат «Я ПРОТИВ РЕПРЕССИЙ И ПЫТОК». Хорошо, что нашу бабушку не свинтил ОМОН, ей не пришлось звонить нам из автозака (а нам же ещё фиг дозвонишься) и нам не нужно было ездить вызволять её в ОВД Басманного района. Вот такая у нас боевая бабушка. Впрочем, варенье она все равно варит – иначе зачем ей банки-то?

 Впервые в Степиной жизни состоялась  его  встреча с первой ложкой каши. Пока порция у нас (именно так нужно говорить, если вы себя считаете профессиональным пользователем  младенца) не большая – половина чайной ложки. Поэтому пока Степа не заметил кашу, а каша не заметила Степу. О дальнейших опытах с кашей будет сообщено дополнительно.

— Степан Дмитрич! Можно потише? Почему нужно обязательно заниматься в 8 утра?

Дело в том, что ровно в 8 утра, точный и не понятно в кого такой пунктуальный Степа начинает заниматься корейским языком. В настоящий момент он оттачивает произношение гласных букв корейского алфавита. Делает он это лежа в темноте на спине или животе, пока все ещё спят. Звучит Степан уверенно, вдумчиво и громко. Не могу сказать, что я в восторге от того, что просыпаюсь под звуки Степиных занятий, но с другой стороны я же учу французский и Степа не запрещает мне это делать. Правда я и не в 8 утра его учу…

Сегодня утром  произошло редкое природное явление. Выражаясь языком метеорологов, «выпадение» первого снега, совпало с первым снегом, который Степа увидал в своей жизни. В отличие от большинства москвичей Степе первый снег понравился. Мне же мой товарищ, который накануне жаловался  на очень уж высокие цены на недвижимость на юге Франции, сегодня утром прислал смс следующего содержания: «Глядя сегодня  за окно, цены на дом на Лазурном берегу уже не кажутся такими высокими, как вчера»

Ха-ха. Оказалось, что наш Степа – не просто Степа, а дядя Степа. Всё, что Даша купила ему в Швейцарии "на вырост", оказалось ему как раз. Так что Степа вовсю щеголяет по квартире в одежде рассчитанной на 9-ти месячных мужчин.
При этом я ужасно боюсь, что он слишком толстый, но Даша сообщает, что Степа весит столько сколько и должен, рост у него выше среднего, а ест он вообще мало — все девочки его возраста (дочки дашиных подруг) едят по 200 граммов за один присест, а наш не больше 150, да и то, если попросить хорошенько.

— Давай зайдем во-о-о-н в тот магазинчик – я только брюки себе посмотрю.
— Как ты думаешь – мне искать в Москве такие же туфли или вот прям тут купить да ещё и такс-фри получить?
— Так, я на секундочку должна заскочить – мне же нужна блузка!
— Где же тот магазинчик, мимо которого мы шли вчера? Мы обязательно должны его найти!
— Ты помнишь, что нам ещё нужно купить подарок твоей маме и моей?
— Ой, смотри какие тут картины продают! Ты зайди, посмотри, а я буду во-о-н в том магазине.
— А как ты думаешь мне вот эти сережки подойдут? Давай зайдем, я только примерю!

Примерно так выглядит прогулка с Дашей по любому европейскому городу. Я ненавижу шоппинг. Даша обожает. На этой почве мы ругаемся, но потом миримся, правда я почему-то после подписания этого мирного пакта оказываюсь навьючен сумками и пакетами.
Даше всегда нужно что-то купить из одежды, как будто она сирота-погорелец и носить ей совершенно нечего, плюс подарки, которые она обожает всем дарить, а теперь к этому ещё добавился и Степа. Вернее, все добавились к Стёпе.

В этот раз Даша допустила немыслимую для неё оплошность и забыла про то, что в Европе вообще, а в Швейцарии особенно, по воскресеньям всё закрыто и вспомнила об этом когда было уже почти поздно – в субботу вечером мы ехали в сторону Цюриха, но нам ещё оставалось около 50 километров пути.
Понимая, что жизнь моя на волоске и единственный шанс её спасти – привезти Дашу в город хотя бы за пол-часа до закрытия магазинов, я гнал 160 вместо положенных 120 по неторопливой и благочинной Швейцарии. В город мы влетели как сумасшедшие, магазины оказались в пешеходной зоне, так что машину мы бросили где пришлось и последние 100 метров преодолевали в рукопашную, то есть бегом.

Мой ботинок, просунутый в щель уже захлопывающейся двери бутика, позволил Даше успеть выхватить из рук продавщицы сумку Селин до того, как она отключила кассу и погасила свет. Затем мы бросились к большому универмагу, который закрывался на час позже. Там Даша экспресс-методом купила одежду для Степы и подарки «для девочек». Когда я заикнулся, что мы из Парижа весной привезли чемодан одежды я был смерен уничижительным взглядом и мне холодно было сообщено, что «вообще-то дети имеют привычку расти».

Ещё через час всё было кончено – горд был закрыт и в воскресенье открывать двери своих магазинов не собирался. Поэтому на следующий день моя прекрасная воскресная прогулка по Цюриху сопровождалась следующими фразами:

— Нет, ну ты посмотри – всё, абсолютно всё закрыто!
— Нет, ну хоть бы один магазинчичек был открыт!
— Лучше бы у нас денег не было , а магазины работали – мы хоть могли бы в них зайти и посмотреть!
— Ну вот как так? Почему все кафе и рестораны работают, а магазины нет?
— Они что не понимают, какие деньги они теряют? Ведь полно людей, туристов! Все хотят что-то купить!
— А-а-а-а-а!!!! Вот!!!! Вот магазин, где всё, что я искала для Степы тут есть. И вот это, и вот это, и вот это! Ну что делать, а? Ну кто вон там наверху живет? Хозяка? Я сейчас к ней схожу и она нам продаст! Она месячный план только на нас одних сделает!
— А! Посмотри – вот магазин «АрНуво и АртДеко»! А ты не отворачивайся, не отворачивайся! Посмотри, какие на витрине чашечки стоят! Нравятся? Хочется купить? А нет, не можешь, потому что магазин ЗАКРЫТ!

Под конец Даша напоминала городскую сумасшедшую, какие обычно ходят и активно жестикулируя разговаривают сами с собой. Я сидел в кафе, пил кофе в лучах полуденного солнца и наблюдал, как Даша подходит к витринам, сокрушенно качает головой, оборачивается, язвительно жалуется кому-то невидимому (очевидно богу торговли), обиженно топает ножкой и грозит кулачком.

Слава богу, что успели хотя бы Степе подарки купить, думал я, а то совсем озверел бы Черный Абдулла.

С виду это обыкновенный соплеотсос, коим должны избавлять носики младенцев от затруднения в дыхании заботливые родители. На самом деле, судя по ужасным Степиным крикам которые разбудили меня аж в соседней комнате, никакой это не медицинский прибор а скрывающееся под его личиной изобретение нацистской германии. Только отсутствие джинсов в моей комнате и присутствие тещи в соседней не позволили мне в одних трусах кинуться сегодня утром на помощь моему несчастному малышу.
Несмотря на то, что Степан кричал ужасно и сердце моё обливалось кровью от этих криков, разум возобладал и я решил, что всё-же вряд-ли бубушка Эля и Даша решили начать этот день с ритуального убийства Степана. Но, на всякий случай: Степа! Если ты будешь нас ненавидеть, за то, что мы в детстве пытали тебя соплеотсосом, то знай – это всё они! Бабушка и мама! А я тут вообще не при чем!

У женской части нашей общины праздник – Степан засунул ноги в рот! Информация об этом событии с восхищением передавалась из уст в уста и даже с использованием последних технологий в области мобильной телефонии за границу. Так что нас эта новость застала в Цюрихе. Абсолютно счастливая Даша стала кричать мне – Степа засунул ноги в рот, Степа засунул ноги в рот!!!! Поскольку я не планировал ни отдавать сына в цирковое училище, ни показывать его на деревенских ярмарках между выступлениями бородатой женщины и шпагоглотателем из Бомбея, я не понял, почему я так должен радоваться этой странной и, безусловно, антигигиенической выходке Степана. Однако мне объяснили, что засовывание ног в полость рта – есть непременный атрибут взросления младенца и колоссальный шаг навстречу эволюции. К тому же, снизив голос до заговорщицкого, мне было сообщено, что у Лёли (!) сын уже две недели как ноги в рот засовывает, хотя и такого же почтенного возраста как наш. Ну тут я тоже, конечно, встрепенулся и прочувствовал важность момента. Так что остаток дня ходил по Цюриху гоголем, очень гордый за то, что наши ноги не хуже Лёлиных. И уж точно вкусней.