Добро пожаловать! Этот журнал – дневник ежедневных наблюдений за взрослением двух молодых людей – Степана и Ивана. Их восприятие жизни, первые и последующие шаги, взаимоотношения друг с другом и окружающим миром.

Основные действующие лица:
Степан (он же Стёпик, Степанча, и Стёпик-Стопик)– молодой человек, 2012 года рождения. Обаятельный, добрый, застенчивый интеллигентный лентяй.
Иван (он же Михалыч, он же Булка с маслом, он же Иван Какао)– ещё более молодой человек 2014 года рождения. Обстоятельный коварный тролль ангельской наружности.

Алёна (она же Лёсик, Лёсик-пылесосик) - юная красотка 2008 года рождения, добрая, веселая, компанейская отличница. Оооочень любит животных.
Дима – папа Стёпы и Вани, он же автор этого журнала.

Даша – мама Алёны, преподаватель английского и французского. Считает себя Ларой Крофт и, если что, готова стрелять с двух рук без предупреждения.

Бабушка Таня – главный критик и наставник в семье.

Бабушка Эля – живет в Санкт-Петербурге, бывает в Москве не так часто.

Бабушка Женя – всегда забывает дни рождения внуков.


Няня Нина – вечная защитница, рукодельница и по сути ещё одна бабушка.


Лиля и Игорь – помощники по хозяйству.


Животные – Алёнина лже-собака Гуглик (порода шицу – made in china), породистые дворняги Муся (она же лже-пантера), Дуся (она же лже-овчарка), Батон (самый главный из всех). Рыжий кот Рыжик (сам по себе и никому не подчиняется).

В эпизодах многочисленные родственники, друзья и соседи.

Помимо забавных рассказиков про Степана и Ивана в нашем жж можно найти полезные советы интересные ссылки, красивые фотографии и рассказы про путешествия. Журнал обновляется ежедневно и просуществует до исполнения 18 лет самому младшему ребенку. Так что присоединяйтесь к кругу наших постоянных читателей, пока не поздно! Ура!

11 февраля ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЧКА 2020

9993302_original

Кстати говоря, чтобы вы не заподозрили меня в какой-то предвзятости, хочу сказать, что если Денис Викторович  Драгунский мне не  нравится как актёр и то, как писатель он мне нравится. И сегодня для вас в нашей рубрике Литературная страничка небольшой рассказ, который называется 
«На другое утро через двадцать три года».
Надеюсь, что вам понравится.

Лялька Овчинникова, она же Кармен, потеряла мои журналы с «Мастером и Маргаритой».
Кармен не в смысле роковая женщина, а в смысле падчерица Романа Лазаревича Кармена, нашего дачного соседа, знаменитого кинодокументалиста. Который еще в 1935 году снимал в Испании, а потом на войне и вообще по всему миру.

Но и в смысле роковая — тоже. Поразительно красивая, вот именно это слово. Все цепенели, рты открывали и медленно смотрели, как она идет — по дачной аллейке, по пляжу или по сельскому магазинчику. Пять шагов от дверей к прилавку — блистательное дефиле, очередь превра­щалась в зрителей. Она была вылитая Мэрилин Монро. Только еще красивее. Тяжелые золотые волосы заколоты в небрежный пучок на макушке. И косящий наружу глаз. Казалось, что она не на тебя смотрит, а на кого-то, кто сбоку подходит: колдовство.

Однажды мы с ней оказались у нее дома, то есть на даче Кармена. Я как раз ей принес журналы. Оба номера.

«Мастер» был напечатан в журнале «Москва», в ноябрьском номере за 1966 год и в январском за 1967. Однажды утром мы случайно встретились на дачной аллее. Лялька спросила меня: «Привет, а ты читал новый романа Булгакова? Про Иисуса Христа, дьявола, писателя и красивую женщину?» При словах «красивая женщина» она вытащила шпильку из пучка, тряхнула головой, темно-золотые пряди рассыпались по ее голым смуглым плечам — она была в сарафане на лямочках. «Читал», — сказал я, стараясь справиться с дыханием. «Понравилось?» «Очень», — сказал я. «А я не читала, — вдруг тихо и робко сказала она, нагнув голову, возясь со шпильками и глядя на меня сбоку и исподлобья, так что ее косина стала незаметной. — Нигде не достать, даже Рима достать не может». Рима — это было домашнее имя Романа Лазаревича. «А у меня есть, то есть у нас дома есть», — сказал я. «Дашь почитать?» — «Конечно, Лена». «Тогда занесешь в пять» — уже другой голос, уже приказ. Она выпрямилась, небрежно кивнула и пошла по своим делам.

 Итак, мы с ней оказались у нее дома. Красивая была дача у Романа Лазаревича, хотя простая — проще некуда: трехкомнатный щитовой домик, так называемый финский, дощатые стены, деревянный стол, но зато какие фотографии по стенам! Хемингуэй, Пикассо, коррида, перестрелка, черт-те что. И было видно, что хозяин сам разговаривал с великими людьми, смотрел бой быков и прыгал через окопы под пулями.

Я протянул ей два журнала, она стояла посреди комнаты, мы долго молчали, и я вдруг сказал: «Какая ты красивая, Лена». «Я, вообще-то, Алена, или просто Лялька, во-первых. А во-вторых, я вовсе не такая красивая», — сказала она. «Ты что?» — улыбнулся я. «А вот то, — вздохнула она. — У меня талии почти что нету». Она положила журналы на стол, закинула руки назад, выгнулась, расстегнула крючок на спине и сняла сарафан через голову. Оказалась в синем лифчике и белых трусиках. «Видишь, — сказала она, взяв мою руку. — Грудь как у больших, ляжки и попа как у больших, а вот тут, — она провела моей ладонью от груди до бедер и вокруг, — а вот тут толстый животик, как у детишек… Потому что я еще маленькая. Но я скоро вырасту совсем большая, и талия у меня отрастет, правда?» «Правда», — прошептал я. «Талия у меня отрастет, я стану совсем большая, и тогда тебе понравлюсь, может быть, — она совсем приблизилась ко мне, — и ты, может быть, меня тогда поцелуешь наконец…»

Было лето 1967 года. Мне было шестнадцать, Ляльке — тринадцать.

Ирка Матусовская называла ее нимфеткой и объясняла нам про роман Набокова. Но Лялька никакой нимфеткой не была, несмотря на юный возраст. Она была именно что женщиной.
В метафизическом смысле слова. Потому что у нас с ней ничего не было. Хотя мы целовались на речке, в лесу, в саду и даже один раз у нее дома ночью. Мы были совсем одни, если не считать домработницы, которая громко храпела в соседней комнате. Мы измаялись, возясь на диване. Пикассо, Хемингуэй и раненые испанские бойцы-республиканцы смотрели на нас со стен сквозь полумрак.

Лялька поднялась с дивана и написала несколько слов на листе бумаги. Протянула мне. Там было написано: «Почему ты такой холодный?» Помню ее почти детский почерк. Я написал в ответ: «Потому что у меня есть совесть. И Таня».

Таня — это была девочка, которую я по-настоящему любил, и Лялька это знала, я ей говорил про Таню, а она обнимала меня и говорила: «Ну и наплевать, все мужчины — изменники, я точно знаю!» Смешно, но Таня тоже была дочерью великого советского кинорежиссера. Она была не такая красивая, как Лялька, но я любил ее так сильно, что думал: еще день — и умру, просто от чувств и переживаний. Тем более что она как раз была холодна и суховата, через два раза на третий позволяла поцеловать руку — и все, но я любил ее, а с Лялькой, значит, ей изменял, пока Таня отдыхала с подружкой в Прибалтике. Но изменить по-настоящему — не решался. И не только из любви и верности. Я еще и боялся. Все-таки девочке тринадцать лет.

 «Засудят! Посадят!» — говорили мне приятели, с которыми я делился сомнениями. Возможно, они так говорили от зависти. Мне весь поселок завидовал.

После этой роковой ночи Лялька меня бросила. Без слов. Просто на другое утро пошла кататься на лодке с моим товарищем, а потом они пошли гулять в лес, а потом в кино, а потом к ней на дачу, пока Рима с Майей (то есть Роман Лазаревич и Майя Афанасьевна, ее мама) в Москве. А я стоял в компании ребят на перекрестке Центральной и Восточной, и они прошагали мимо нас — точно так же, как еще вчера я шагал мимо них, обнимая Ляльку за талию. Вернее, за то место, где должна была отрасти талия, как очаровательно шутила Лялька.

Без слов — значит, без слов. Я тоже не стал с ней объясняться. Но попросил вернуть мне журналы. Уже почти месяц прошел, а такие книги давали вообще на одну ночь. Я не спрашивал разрешения у родителей, можно ли дать Ляльке эти драгоценные журналы, тем более я хотел получить их назад. Но Лялька капризно пожала плечами и сказала, что они куда-то задевались. Я задохнулся от возмущения. Мне показалось, что она их просто заиграла, зачитала. И сейчас весело говорит кому-нибудь: «Ну и наплевать, хорошие книжки всегда зачитывают, я точно знаю!» Я ей еще пару раз напомнил, но все впустую, а потом встретил на аллее Романа Лазаревича Кармена и обрисовал ему ситуацию. Он нахмурился и сказал, что даже если журналы на самом деле пропали, Лялька их мне все равно вернет, достанет из-под земли, во как!

Вечером Лялька стояла у меня на пороге. Она протягивала мне два розово-бежевых номера журнала «Москва». Они были распухшие от влаги. На обложки налипли травинки. «Ну я читала в саду, среди деревьев, в шезлонге…» — протянула она.

Господи, так эта разгильдяйка даже не дала себе труда вспомнить, где она читала и где оставила мою книгу! И только строгий отчим заставил ее пойти в сад, где стоял шезлонг… Тьфу. «Ну ты даешь!» — зло сказал я.

«Ну я задремала и уронила в траву, — сказала она. — А потом меня позвали в дом. Что ты злишься? Я ведь женщина!» Она это с выражением сказала. Не знаю, впрочем, что она в виду имела. Может быть, намекала, что у моего приятеля не было таких тормозов, как у меня. А может, объясняла мне, что красивой женщине позволено многое — и разные некрасивые дела прощаются тоже.
Я даже на какое-то время невзлюбил женщин. То есть этаких «женщин» — в капризно-дамско-вседозволенном смысле.

 Мы встретились через двадцать три года, в Америке, в Санта-Монике. Лялька (уже Alyona Grinberg) работала в «РЭНД Корпорейшн». Майя Афанасьевна к тому времени уже давно была замужем за Аксеновым, и они все жили в Штатах. А мы с коллегой Гасаном Гусейновым приехали туда с лекциями, в «РЭНД» в том числе. В зале я увидел Ляльку.

Потом мы пошли к нам в гостиницу — бумаги забросить, попить, пописать, отдышаться. Жарко было, а гостиница была в трех минутах ходьбы от «РЭНД». Когда Гасан вышел в сортир, Лялька села ко мне поближе, закинула ногу на ногу. Я взял ее за лодыжку и поцеловал ей подъем сквозь чулок и перепонку туфельки. «Брось, — сказала она. — А то я разревусь». Потом мы заскочили к ней домой, она переоделась в джинсы и ковбойские сапоги на босу ногу. Мы поехали по кабакам, а потом снова вернулись в гостиницу с бутылкой розового вина. Лялька скинула сапоги и спросила: «Ноги у меня не пахнут?» «Бог с тобой, ты что!», — сказали хором мы с Гасаном. «Бывает, бывает, — сказала она. — Все бывает с женщиной, мальчики мои дорогие, вот я тут полгода назад научилась сама машину заправлять, один доллар экономить, потому что развелась, и теперь каждый доллар на учете». «Зачем же ты нас кормила-поила в ресторане? — спросил Гасан. — Мы отдадим, у нас есть деньги». «Не надо! Это не считается!» — засмеялась она.

Я пошел к телефону — мне надо было позвонить в Москву.
Из Москвы жена сообщила плохую новость: правление нашего дачного кооператива отказалось регистрировать мой дом как отдельную собственность. За год до того мы с женой выстроили дом на отцовском участке, который юридически числился за моей мамой. Все было условлено заранее: я строю дом и потом получаю лицевой счет, кооперативный пай и все, что положено. Но в последний момент то ли поселковые вдовушки сбили с толку мою маму, то ли ей самой взбрела в голову такая афера — в общем, правление попыталось отнять у меня мой дом и передать его матери. Она была, кстати, очень красивая женщина, несмотря на годы, и поэтому члены правления зачарованно кивали. Нет, не все: за меня был поэт Андрей Дементьев и еще два-три умных и хороших человека, но остальные дураки и гады пытались меня обокрасть.

Кстати, Роман Лазаревич Кармен к тому времени уже умер. Он был добрый и честный человек. Он бы мне помог, не сомневаюсь.

А Лялька умерла в августе 2008 года.

Когда Аксенов заболел, она приехала в Москву ухаживать за ним и очень скоро умерла. От горя, наверное. Аксенов для нее был как отец. А еще у нее сын погиб до того.

Бедная Лялька. Помню ее всю, какая она была летом шестьдесят седьмого. До царапины на коленке, до золотой прядки на нежных девчоночьих висках. И не хочу видеть ее фотографии.
 

7 thoughts on “11 февраля ЛИТЕРАТУРНАЯ СТРАНИЧКА

  1. АватарИрина says:

    За вычетом пары более или менее удачных моментов-фальшь и пошлость, извините. Вы пишите гораздо лучше.

    1. Stepan-IvanStepan-Ivan says:

      Ха! Скажете тоже… ))

    2. АватарЕлена says:

      100 % лучше

  2. Роман Лазаревич был вовсе не таким добрым и честным человеком, как пишет Драгунский. По крайней мере, по отношению ко мне — дочери его фронтового друга и коллеги. Когда умерли мои родители, и я, 24-летняя, осталась одна с тобой годовалым, Р.Л, который на похоронах папы клялся всячески помогать его дочери, ни разу даже не позвонил. А когда я сама позвонила ему и хотела попросить помочь с работой, ответил:» Мы сейчас обедаем. Позвоните позже». Больше ни я ему, ни он мне никогда не звонили.

    1. Stepan-IvanStepan-Ivan says:

      Гнусная история…

  3. АватарИрина says:

    Атмосферно)

Добавить комментарий

Войти с помощью: 


Июнь 2012

Декабрь 2012

Январь 2014

Август 2014

Сентябрь 2014

Декабрь 2014

Январь 2015

Февраль 2015

Март 2015

Апрель 2015

Май 2015

Июль 2015

Август 2015

Сентябрь 2015

Октябрь 2015

Ноябрь 2015

Декабрь 2015

Январь 2016

Март 2016

Апрель 2016

Август 2016

Сентябрь 2016

Октябрь 2016

Ноябрь 2016

Декабрь 2016

Январь 2017

Февраль 2017

Март 2017

Апрель 2017

Май 2017

Август 2017

Сентябрь 2017

Октябрь 2017

Ноябрь 2017

Декабрь 2017

Январь 2018

Август 2018

Январь 2019

Май 2019

Сентябрь 2019

Октябрь 2019

Август 2020

Сентябрь 2020

Октябрь 2020

Декабрь 2020

Январь 2021

Апрель 2021

Июнь 2021

Июль 2021

Август 2021

Сентябрь 2021

Октябрь 2021

Ноябрь 2021

Декабрь 2021

Январь 2022

  • Янв
  • Фев
  • Мар
  • Апр
  • Май
  • Июн
  • Июл
  • Авг
  • Сен
  • Окт
  • Ноя
  • Дек